— Женя, помолчи.
Мальчик надулся.
— Мы идем в магазин, вам ничего не купить? — Марина с участием посмотрела на Вздорную Бабу.
Та безумно вращала глазами и порывалась что-то сказать, но не могла.
Кулик повернулась и начала спускаться вниз.
— Ма, куда ты? — закричал Евгений.
— В магазин, — повторила Марина Васильевна. — Догоняй.
Они вышли из подъезда, постояли немного под козырьком, глядя на дождь, потом вернулись обратно. На двери остались лишь белые разводы.
Собаки, естественно, тут же подняли лай, малыш проснулся.
— Собаки!
Марина не поняла — испугался он или обрадовался. Шикнула на собак, велела Евгению снять с младшего мокрую одежду и развесить на лоджии.
— Он же весь промок, — растерялся Евгений. — Во что его переодеть-то?
— Да уж придумай. Ладно, мне собак выгулять нужно.
Нацепила поводки, отогнала от двери кошек, заперла квартиру — и наверх, к Вздорной Бабе. Собаки озадаченно потявкали, но делать нечего — устремились за хозяйкой.
На звонок вышла внучка Вздорной Бабы.
— Здравствуйте. Вам кого?
— Таисию Павловну позови, пожалуйста.
— Баба Тася, к тебе.
Когда Ферапонтова увидела гостью, с несчастной женщиной стало совсем плохо. Лицо пошло пятнами, губы задрожали, руки вообще жили какой-то отдельной от всего тела жизнью.
— Таисия Павловна, я к вам с просьбой. Наш участковый вам родственник?
Вздорная Баба выскочила на площадку и зашипела:
— Я же все стерла, чего еще надо?..
— Если вы уговорите его прийти ко мне в ближайшее время, об инциденте с дверью никто не узнает.
— А зачем он тебе нужен, если не жаловаться? — гнула Таисия Павловна.
Марина подумала и решила, что в свой законный выходной участковый может и не прийти, если не объяснить причину.
— Передайте ему, что потерявшийся ребенок сбежал из приюта и снова явился ко мне.
Ферапонтова раскрыла рот. Потом, видимо, произведя в уме несложные подсчеты, спросила:
— А второй откуда?
— С собой привел. Послушайте, может, вы мне просто его телефон дадите или адрес, я сама…
— Нет-нет-нет! — замахала руками Таисия Павловна. — Я передам. Скоро придет, ждите…
С этими словами она исчезла в квартире.
— Не сомневаюсь, — сказала Кулик закрытой двери.
Потом пошла выгуливать собак.
Звонок застал Лопаницына врасплох: жена еще не вернулась со смены, дочка смотрела мультики, а он, как назло, валялся в постели, и телефон стоял под рукой.
— Алло, — промычал он.
Трубка часто-часто застрекотала голосом тетки. С минуту Петр Ильич просто лежал, не вслушиваясь в телефонную трепотню, даже задремывать начал.
— Петя? Петя, ты здесь?
— Таисия Павловна, у меня выходной вообще-то…
Очередной взрыв эмоций на том конце провода окончательно разбудил участкового.
— Обращайтесь в милицию! — заорал он.
— Так она просила к тебе позвонить…
— Кто — «она»?
— Ну, училка. Про которую вчера тебе говорила.
— Мы вчера во всем и разобрались! Все, я отдыхаю! — и бросил трубку.
Телефон зазвонил снова.
— Чего еще?!
— Петенька, ты меня прости, но она велела передать, что вчерашний мальчишка сбежал из приюта и опять к ней пришел. И дружка с собой притащил.
— Какого дружка? — не понял Петр Ильич.
— Мальчонку лет пяти. Только что пришли, мокрые до нитки. Мамой зовут…
— Оба?
— Да.
Дурдом какой-то. Вчера доставили пацана в приют, оформили честь по чести, а он, получается, сбежал? И брательника нашел?
— Все понял, спасибо за информацию.
— А разве…
— Таисия Павловна, очень прошу — не звоните мне в ближайшие сутки. Нет, в ближайшую неделю. И в отделение приходить не надо. У меня из-за вас проблемы по службе. До свидания.
Какое-то время Лопаницын лежал, полностью расслабившись и отрешившись от окружающего мира. Потом резко вскочил, оделся и схватил записную книжку.
— У аппарата, — по номеру Галки ответил мужской голос.
— Ни хрена себе! — обалдел Петр. Во дает Геращенко: даже не сказала, что с мужиком живет. Тихушница. Ну, сама виновата, предупреждать надо. — Галину Юрьевну Геращенко могу я услышать?
— У нее выходной.
— У людей нашей профессии не бывает выходных.
Трубку схватила Галка:
— Геращенко.
— Лейтенант Геращенко, вас беспокоит старший лейтенант Лопаницын. По оперативным данным, этапиро… эвакуированный нами день назад несовершеннолетний Евгений предположительно Кулик этой ночью сбежал из приюта и вернулся к Кулик Марине Васильевне, на этот раз — с малолетним сообщником.
— Лопаницын, ты рехнулся — в восемь утра?!
— А ты думаешь, мне самому по кайфу?
— Я никуда не пойду и ничего делать не буду. Я свою работу вчера сделала, как надо.
— Да погоди ты! Тебе что, самой не интересно, что за история с этой Кулик?
— Не в восемь же утра!
Короткие гудки.
— Уважаю, — выпятив нижнюю губу, покивал старлей.
Позвонил в отделение.
— Кузьмич, посмотри там телефон приюта… Погоди, ручку возьму… Спасибо… Как сегодня, спокойно?.. Ну, бывай.
Теперь встать, одеться — и чаю.
Замутив себе холодный «купчик», Петр Ильич накрутил диск, и тотчас приятный женский голос уведомил:
— Большеольховский реабилитационный центр.
— Опа! — Лопаницын смутился. Но через секунду пришел в норму: кто сейчас приют приютом называть будет? Обязательно какой-нибудь центр релаксации или дезактивации… — Кто-нибудь из администрации есть? Из милиции беспокоят, срочно.
— Подождите, сейчас позову дежурного воспитателя…
Послышался скрип стула, застучали каблучки. Вдалеке слышался сквозь бормотание радио чей-то разговор на повышенных тонах.
Ждать пришлось минут пять. Потом трубку взяли:
— Приемный изолятор, дежурный воспитатель Хоромская.
— Здравствуйте. Старший лейтенант Лопаницын беспокоит. Что там у вас? Сбежал кто?
— Если бы, — процедила женщина. — Железнодорожники с электрички бегунков сняли, аж десять штук, из дубняковского детдома, а у нас мест не хватает.
— А-а… понятно. Извините, по имени-отчеству…
— Ирина Николаевна.
— Ирина Николаевна, вам вчера привезли мальчика, фамилия Кулик.
— Да, он завтракает сейчас.
— Как — завтракает? Он же сбежал!
— Когда? — напряглась женщина. — У нас закрытое отделение, никто сбежать не может. Кроме того, я только что видела его.
— Минуточку. — Лопаницын почесал затылок. — То есть вы хотите сказать, что по результату поверки все на месте?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});